Что делать родителям, если ребенка начали травить в школе? Марина Солотова — педагог и мама тринадцатилетней Ани — поделилась своей историей о том, как удалось остановить конфликт.
Слово «буллинг» прочно вошло в нашу родительскую жизнь. И вроде бы ничего нового: истории, когда подростки травили своих сверстников, были всегда. Но с появлением публичности (интернет заполнен видео с издевательствами и драками, СМИ выставляют такие новости на первые полосы, ток-шоу тоже мимо не проходят) истории эти приобрели, во-первых, особый цинизм, а во-вторых, вселили в нас, родителей, почти животный страх. И в глубине души каждый из нас надеется, что его ребенка не коснется. Я тоже надеялась. Но коснулось.
В пятницу вечером моя тринадцатилетняя дочь, как обычно, играла в футбол. Она любит это дело, играет хорошо, как следствие — вокруг всегда полно мальчишек. А это вызывает раздражение некоторых сверстниц. Три девушки, на год старше моей, раньше с дочерью не знакомые, дождались окончания тренировки, подошли к Аньке и начали разговор:
— Ты чо такая тупая?!
Моя дочь достаточно решительная, за себя постоять умеет. Ответила:
— Сама такая.
Девушкам это не понравилось, одна из них дала Аньке пощечину. И в ответ тут же получила в глаз.
Примечание: повторять не рекомендуется. Да, часто на практике защита нападением сразу же останавливает агрессора, но ответственность в данном случае симметричная. К тому же ребенок очень легко может превысить предел необходимой самообороны.
Такая реакция, видимо, никак не ожидалась троицей, поэтому, попрепиравшись еще немного на уровне «сама дура», разошлись. Нападать на дочку было бессмысленно, потому что за ней стояла футбольная команда.
В субботу гоп-компания во главе с девочкой Любой опять вышла на контакт с моим ребенком. На этот раз были озвучены требования, на выбор Анне предложили:
1. Она отдает деньги, так сказать — моральный ущерб
2. Встает на колени и просит прощения
3. Выходит на смертный бой, то есть на драку.
Все три варианта были решительно отвергнуты.
В воскресенье неудовлетворенные девочки опять попытались выяснить отношения. Но рядом — все та же команда. Не получилось. К тому же я пораньше позвала Анну домой, потому что сама чувствовала себя не очень хорошо.
А вечером мне позвонила сестра и сказала, что у моей Аньки проблемы. Дочь обратилась за советом к старшей сестре, моей племяннице. Сашка в свои 16 лет правильно оценила ситуацию, немедленно рассказала все своей матери — моей сестре, и та сразу позвонила мне.
Я застала Анну за перепиской ВКонтакте. Все три девицы одновременно стали ей писать. С двумя она не успела вступить в дискуссию, потому что отвечала девочке Любе. Девочка Люба слала голосовые сообщения, от которых у меня зашевелились волосы.
Надо отдать моей должное — и тут ни одного нецензурного слова. Когда стало зашкаливать, написала, что сейчас даст все это мне и я, мама, пойду с этим в полицию.
В 8 утра в понедельник я позвонила директору школы (девушки учатся во втором корпусе нашей же). В 12-00 директор, социальный педагог, завуч, родители всех трех героинь и я были в сборе. Если бы этого не произошло, в 13-00 я была бы в полиции.
Я изложила суть и включила звук. Когда мамы отошли от первого шока, начали говорить о том, что хорошо бы понять, кто первый начал. Меня, понятное дело, больше волновало, как это закончится, но хотите — давайте выяснять.
Пригласили девушек во главе с Любой. Я объяснила девушке Любе, что может сделать в такой ситуации мама. И на сколько статей УК, тех, по которым ответственность с 14 лет, она наговорила. Сказала ей большое человеческое спасибо за то, что она говорила, а не писала — в таком случае нет возможности сказать, что страницу, например, взломали. Кстати, последнее Любино сообщение с угрозами пришло за час до нашей встречи, она его наговаривала, узнав, что родителей вызывают в школу. Мы его тоже с интересом послушали.
Специальная тема — родители девушек и их реакция на произошедшее. Поначалу они впали в ступор, поскольку не впасть в него после прослушивания сообщений было трудно. Потом начали разговор на тему: «Кто первый начал», «А вдруг ваша спровоцировала», «Ваша, видимо, тоже не ангел», «Сейчас все подростки так разговаривают».
Позвали мою. Пока собирали детей, я еще раз обратила внимание на то, как отвечала моя дочь, тут крыть было нечем. Правда, они предположили, что моя почистила свои сообщения (ну а как иначе? «Все же сейчас такие!»). Когда пришла девочка Люба, соц. педагог спросила, может ли она сверить переписку из Аниного телефона с ее сообщениями. Девочка согласилась. Для родителей на самом деле было открытием, что не все так разговаривают.
У мамы спросили, как она отреагировала на подбитый глаз. Мама сказала, что дочь объяснила это падением. Дальше были вопросы, от которых мамы сникали все больше и больше: в какие кружки ходят девочки? Где именно находится футбольное поле, где они гуляют? (Мамы не в курсе, естественно). Какую книгу сейчас читает ребенок? Когда в последний раз семья провела выходные вместе и как? Какая фотография на аватарке ребенка ВКонтакте? Попросила мам обратиться друг к другу по имени (девочки дружат с 1 класса). То есть на этом месте я просто снимала шляпу перед директором. За минуту она доказала всем, что в семьях детьми не занимаются вообще.
Одна мама сказала: «В детях надо видеть хорошее!» Я ответила, что с радостью посмотрю и готова услышать все хорошее, что она расскажет сейчас о дочери. Она замолчала. Мне стало жаль девочку. Мне вообще было их жаль. Потому что бы мы ни говорили о жестоком и агрессивном мире, как бы мы ни пытались объяснить себе, что причина детской агрессии в том, что не «мы такие — жизнь такая», надо признать: мы такие. Основные модели поведения дети видят и усваивают в семье. Эти девочки почему-то решили, что унижение, вымогательство, физическое насилие — норма, способ решения конфликта. Я догадываюсь, почему.
Мои мысли по этому поводу, по истечении времени.
1. Проговорите возможность таких ситуаций с детьми. Объясните опасность. Внушите, что первое их действие в случае угроз — сообщить об этом родителям. В ситуации опасности только взрослый может принять правильное, взвешенное решение.
2. Дети в борьбе за справедливость (как им кажется) не видят разницы между выяснениями отношений по закону и «по понятиям» и чаще выбирают второе. И тут велик риск плавного и ненавязчивого перехода жертвы в агрессора.
3. Дети могут бояться того, что их будут считать слабаками. Важно объяснить, что самое дорогое, что у них есть — это жизнь и здоровье. Изменить общественное мнение можно.
4. Дети могут бояться, что «будет хуже» — именно этим грозят агрессоры, предупреждая жертву о том, что жаловаться нельзя. Важно объяснить, что хуже будет, если он остается один на один с теми, кто сильнее. Что, начав однажды и почувствовав безнаказанность, агрессоры не остановятся.
5. Необходимо очертить круг людей, к которым можно обратиться за помощью, если по каким-то причинам не получается это сделать с родителями. Старшие братья и сестры, старшие дети подруг, которых ваши дети знают с детства, тренер в спортивной секции и так далее. Любой ВЗРОСЛЫЙ человек, которому ребенок может доверять.
6. Убедить ребенка в том, что в любом случае действовать надо по закону, а не по понятиям. Тот, кто действует по закону, всегда в выигрыше.
7. Объяснить детям, что ответственность за подобные поступки неминуемо наступит. Если нет 14, ее будут нести родители. Внушить, что подобные действия — наказуемы!
8. Объяснить детям, что все, что попадает в сеть, может быть использовано против них.
9. Если возникает ситуация угрозы, немедленно предпринимать действия по ее устранению! В ту же минуту! Нельзя ждать, что само рассосется. Нельзя думать, что «онижедети» сами разберутся. Нельзя разговаривать с другими детьми в отсутствие законных представителей. У вас нет задачи воспитать чужого ребенка, у вас есть задача защитить своего!
10. Нежелательно разговаривать с законными представителями без свидетелей. Я еще раз в этом убедилась — поддержка социального педагога и директора в нашем случае была мощной.